В VII-IV тысячелетиях до нашей эры человечество расселилось по всему Северу, освободившемуся от ледника. Человек осваивает берега озёр и рек, движется к их верховьям, и обнаруживает водоразделы – переходы в бассейны других рек. На юго-западе современной Архангельской области, в Каргопольском районе, как раз расположен такой водораздел: реки, имеющие здесь исток, бегут в разные стороны: западные – в бассейн Атлантического, восточные – в бассейн Ледовитого океана.

В это время по берегам озёр Лаче, Воже и Кенозеро появляется «каргопольская культура» племён охотников и рыболовов, которая выделяется археологами в V-II тысячелетиях до нашей эры. Первопоселенцы будущего Каргополья были умными и практичными людьми, иначе бы они не стали селиться прямо на водоразделе Балтийского и Беломорского бассейнов. Сам факт поселения на этом месте какого-то племени (или группы племён) говорит о том, что они вполне осознавали ценность этой территории. Вряд ли древние каргопольцы были первыми, пересекавшими этот водораздел в общем пути человечества «на Великий Север», но именно они решили здесь остановиться. И пусть древнейшие памятники этой культуры характеризуются лишь грубыми кремневыми орудиями, костяными наконечниками стрел и другим «примитивным» инструментом. Вполне возможно, что их кремневые топоры и костяные наконечники были лучшими, что и дало им возможность контролировать один из древнейших торговых путей на Севере. Озёрная сеть Каргополья сыграла большую роль в освоении Поморья: пути на Белое море и Подвинье, Онежский край и Ладогу проходили здесь.

В IV-III тысячелетиях до нашей эры племена каргопольской культуры уже имели контакты с племенами Финляндии, Балтики, Камы и Волги, что подтверждается археологическими находками. Во II тысячелетии до нашей эры каргопольская культура достигла пика своего развития: появилось искусство. На стоянках Каргопольской неолитической культуры кроме обломков глиняной посуды, украшенной ямочно-гребенчатым орнаментом, найдены также примитивные фигурки, изображающие людей, птиц и животных. Такие фигурки несли, скорее всего, ритуальное назначение. Древнейшая традиция лепки фигурок прошла сквозь тысячелетия и стала народным промыслом – в виде знаменитой каргопольской игрушки. К сожалению, этническую принадлежность древних каргопольцев установить не удалось. Но значение этой группы племён в истории освоения Севера переоценить невозможно.

Умение делать керамику – общее для всех ветвей человечества, так как глина – повсеместное ископаемое. Глина пластична – из неё можно изобретать любые формы. Древние гончары выяснили, что на открытом воздухе глина подсыхала, а воздействие солнца ускоряло этот процесс. Отсюда один шаг до того, чтобы бросить глину в маленькое солнце – костёр. Так человек выяснил, что при воздействии на глину высоких температур (например, жара костра) она становится твёрдой, как камень, но поделки из чистой глины трескаются от жара. Наверное, таким же опытным путём древний гончар нашёл первый «отощитель» глины – древесную золу.

Мастер каргопольской игрушки Валентин Шевелёв рассказывал, как в каргопольских деревнях готовили глину к лепке. Сначала добывали самую жирную глину, слой которой располагался под верхним слоем почвы. Этот слой был не глубоким, двадцать-сорок сантиметров. Глины, лежащие ниже и смешанные с песком, для изготовления керамики не годились. Глину приносили на двор дома, и укладывали в корыто, заливая кипятком. (Иногда глину предварительно высушивали, перетирали в пыль и лишь потом заливали.) Пока специальной деревянной лопаткой глину разминали в корыте, на деревянный пол насыпали изрядное количество золы, на которую выкладывали глиняное тесто. А затем уже звали детишек, которые, весело стуча пятками, постепенно превращали всё это в однородную массу. Из полученной массы и лепили глиняную посуду. Остатки замеса шли на изготовление различных фигурок, которые мы сегодня называем игрушками. Многие исследователи каргопольской игрушки отмечают её примитивность, архаичность, схожесть с любым другим видом древнего искусства – петроглифами, наскальной живописью, сибирскими «венерами». И древность способа замеса глины, и широкая образность каргопольской игрушки заставляют предполагать, что традиция производства керамической игрушки в Каргополье продолжается с глубокой древности – со II тысячелетия до нашей эры.

Центром традиционного изготовления каргопольской керамики всегда считали деревни Панфиловской волости Каргопольского уезда – Торопово, Гринево, Печниково. Именно в этих деревнях сложился сезонный гончарный промысел, который использовал местные красные глины. Сезонным этот промысел считался потому, что летом гончары работали в поле, как обычные крестьяне, а с октября и до весны лепили глиняную посуду — горшков, латки, миски, кубы, кувшины, корчаги, квашни, роговики, рукомои. В лепке участвовала вся семья, от мала до велика. Каргопольская посуда пользовалась спросом: большой гончарный торг был в самом Каргополе, откуда посуда развозилась по всему Поонежью, её охотно покупали даже в столице Северного края – в Архангельске. Из остатков глины и лепили игрушки: величавых баб, кентавра Полкана, домашнюю живность, лесное зверье, двухголовых лошадей, птицу-Сирина, звонкоголосых уточек-свистулек, любимых детворой.

Правда, раньше игрушку не считали «городским» товаром. Скорее, каргопольская игрушка была предметом крестьянского обихода. Порядок крестьянской жизни определялся самой природой, её годичным круговоротом. Каждая часть этого круговорота была расписана с точностью до дня выполнения определённых работ. Древние праздники связаны как раз с такими днями, определяющими ход года. Дни весеннего и осеннего солнцестояния, летнего и зимнего равноденствия были праздниками. Древние обрядовые традиции смешались с православной обрядовостью. В северных сёлах женщины в дни солнцестояния пекли ржаные пряники – козули и тетёрки, а на 6 мая, в день Егория-вешнего, в «жертву» ему покупали на базарах ритуальные глиняные фигурки коровки или коня.

Исследователь каргопольской игрушки О.М. Васильчук так описывала гончарные ряды: «…Гончарный ряд на каргопольской ярмарке располагался посреди площади, под самой соборной колокольней. Его можно было узнать без ошибки по переливчатому свисту незатейливых глиняных утушек, что служили мастерам и как превосходная реклама. Какой ребенок не притянет к прилавку родителя: «Купи, тятя, коня!» А заодно с копеечной «бобкой», глядишь, и новая крутобокая квашня в дом просится… Игрушку, конечно, наказывали беречь, да только редко она доживала в целости до следующей ярмарки. Впрочем, ребенок может играть даже с поленом, замотанным в тряпочку, и с конем без ноги. Быстро стирались и самодельные краски: мел, сажа, синька, а то и скоблёная ржавчина. Поэтому красили лишь её «фасад», наводили простой узор: точки, чёрточки, кресты, круги с крестом внутри, либо вписанные один в другой концентрические окружности с синей точкой в центре…»

Та каргопольская игрушка, которую мы знаем сегодня, сильно отличается от того, что делали деревенские мастера вплоть до 30-40-ых годов XX века. Даже в годы Великой Отечественной войны продолжалась лепка игрушек. А потом промысел потихоньку начал сходить на нет. Самыми старыми каргопольскими игрушками, дошедшими до нашего времени можно считать игрушки, которые лепились в семье Дружининых. В основном это были одиночные фигурки мужиков и барынь, раскрашенные известью, сажей и цветными глинами. В те годы они ещё напоминали своего архаичного предка – фигурки неолита. Игрушки семьи Дружинины также были грубоваты по лепке, имели плоские лица, напоминающие о древних каменных «бабах». Узоры часто прорисовывались по глине – чаще всего это были древние символы «засеянного поля» (крест или ромб с точками), «знак солнца» (круг с радиусами или без), «дождь» (кривые линии, меандры). Роспись игрушек также была не затейлива – здесь также сочетались круги, овалы, кресты, волнистые линии и зигзаги.

Наиболее древним являлся способ производства «обварной» игрушки. Для обжига игрушку ставили на ночь в протопленную печь, поближе к углям, где температура достигала 800-900 градусов Цельсия. При этой же температуре обжигают игрушку и сегодня. С утра ещё горячую игрушку погружали в кипящий мучной раствор. Частички муки оседали на игрушке, и обгорали, создавая причудливые узоры на глине.

Размер игрушки всегда разный. Дело в том, что пропорции игрушки зависят от размера ладони мастера. Поэтому по размеру игрушки можно вполне себе представить, кто её лепил – ребёнок, женщина или взрослый мужчина.

Раскраска игрушек начиналась с фона. Для этого игрушку окунали в известь, полностью покрывая белым цветом. Второй краской была печная сажа. Старая техника предполагала простейшую роспись – чёрным по белому или белым по-чёрному. Позже начали использовать природные краски: зелёную краску получали из травы, жёлтую – из яичного желтка. Сегодня мастера каргопольской росписи используют розовые, зелёные, сиренево-синие, желто-оранжевые краски неярких оттенков. Рисуют гуашью на основе клея ПВА, поэтому мыть игрушки не рекомендуется. Сегодня, кстати, сохраняется старая, «мазковая» школа росписи, из-за чего роспись выглядит упрощённой и простоватой.

Несомненно, древнейшим образом является фигурка «бабы». «Баба» своей архаичностью и сочетанием древнейших элементов (сюжет, прорисовке по глине, детали росписи) относит нас к эпохам мезолита – неолита (и даже – палеолита). По форме она напоминает каменную бабу-идола с плоским, невозмутимым лицом – частую находку различных археологических экспедиций. Считается, что она являлась олицетворением «Великой Матери» предполагаемого палеолитического периода матриархата, а позже стала символизировать Мать-Землю, главную богиню мира Природы.  Со временем культовый смысл фигурки был утрачен, и она стала атрибутом крестьянского быта и предметом детских игр, «женщиной-крестьянкой» или «барыней».

Игрушку лепят частями: торс с головой, юбку-колокол, руки, головной убор. Торс соединяли с юбкой, две руки-колбаски сдавливали, сгибали калачиком, и присоединяли к торсу. В последнюю очередь надевали головной убор – шляпу или кокошник. Игрушку белили известью, иногда использовали раствор мела на молоке. Рисовали передник, который наполнялся различными символическими изображениями – волнистые линии являлись символом воды и  дождя, зигзаги – молний и ливня, грозы. Крест в круге становился солнцем, крест в ромбе – землёй; то же, но с точками – засеянное поле, завитушки обозначали ростки. В целом мы видим, что это символика осёдлого жителя, пахаря, сеятеля. Эти общеславянские мотивы сохранены во всей гамме русских народных росписей, и относятся к самой заре освоения искусства хлебопашества. Так молодое мировоззрение хлебопашца наслоилось на палеолитическую форму «бабы» с широкими бёдрами – символом деторождения.

Очень интересной и также архаичной формой является фигурка Полкана. Мастера считают, что название «полкан» образовано от «пол-коня». Фигурка действительно любопытна, содержит множество смыслов, и по времени появления может считаться следующей за «бабой». Человек-конь, кентавр, с бородой, в шляпе, иногда – с женской грудью. Полкан. Здесь появляется ещё один важнейший крестьянский символ – конь – основа землепашества, символ богатства, силы и знатности. Первые пахари, несомненно, воспринимались как «люди-кони», поэтому Полкан, несомненно, землепашец. Борода говорит о его зрелом возрасте, широкая грудь указывает на расцвет сил. А женская грудь… превращает фигурку Полкана в универсальный крестьянский символ: хозяина, хранителя очага, покровителя семьи, покровителя рода. Видимо, позже он стал носить ордена и эполеты как символ богатства, геройства, знатности и силы. Вполне можно предположить, что появление этих элементов игрушки относится ко времени Наполеоновского нашествия. К сказочным, символическим, мифологическим персонажам каргопольской игрушки относятся также двухголовый конь, лев, птица-Сирин. Птица-Сирин чаще всего делалась в виде свистульки.

Также к древнему слою образов относятся изображения животных. Популярны были  зайцы, позже – кони. Но особенно почитаемой была «медвежаха» с медвежатами или без. Медведицу могли изображать с разными предметами быта – зеркалом, с рыбой в лапах. Медведь – древнейший «животный» символ планеты, если учитывать, что ещё неандертальцы собирали ритуальные кучи медвежьих черепов.

Самые поздние сюжеты каргопольской игрушки связаны с бытом села. Лепили запряженную тройку лошадей с седоками; бородатых мужиков – с трубкой, гармонью, лаптями; «барынь», «крестьянок», лепка игрушек продолжалась даже в первые десятилетия советской власти, но пришла в упадок.

Тем не менее, возрождённая школа лепки каргопольских игрушек сохранила свою оригинальность. В цветовой гамме росписи каргопольской игрушки преобладает светлые тона: белый, свеже-зелёный, салатовый, голубой, красный, жёлтый. Роспись сдержанная, иногда строгая. Жёлтые тона сочетаются с зелёным, серым, малиновым. В орнаменте и окраске деталей много терракотового и охристо-оранжевого. Лица и руки игрушек обязательно остаются белыми.

Сегодняшние мастера лепят все известные сюжеты каргопольской игрушки – от архаичных до современных, придумывая новые и новые образы. Каргопольская игрушка – прекрасный предмет интерьера, хранящий уют жилища, семьи, дома.